Со дня рождения адмирала Лазарева исполнилось 222 года

3 (14) ноября 1788 года во Владимире родился один из самых выдающихся военно-морских деятелей Российской империи Михаил Петрович Лазарев. Будучи мореплавателем-исследователем он совершил плавание к Южному полису и стал первооткрывателем Антарктиды. Особая заслуга Лазарева в подготовке людей, прославивших русский флот и Россию в годы Крымской (Восточной) войны 1853—1856 годов. Адмирал Лазарев создал уникальную школу, которая позже дала таких известных русских флотоводцев как Нахимов, Корнилов, Истомин и Бутаков. Подробнее о разработанной Лазаревым системе подготовки матросов и офицеров рассказывает кандидат исторических наук Андрей Черноусов в своей статье "Адмирал М.П.Лазарев как воспитатель русских моряков".

Адмирал М.П.Лазарев как воспитатель русских моряков.

Воспитание офицерского состава на Черноморском флоте в 30-40 гг. XIX века целиком и полностью связано с именем Главного командира Черноморского флота и портов, первооткрывателя Антарктиды, героя Наваринского сражения генерал-адъютанта, адмирала Михаила Петровича Лазарева. В литературе давно уже принято говорить о «школе Лазарева», когда речь заходит о проблеме воспитания и обучения русских моряков середины XIX века, хотя нигде не сказано ясно и обстоятельно, что представляла собой эта школа. Созданная Лазаревым система обучения и воспитания явилась синтезом передовых российских взглядов и английской школы. Начиная службу волонтером на английском флоте, Лазарев во многом перенял английскую систему обучения и воспитания личного состава. Обобщив наследие свои выдающихся предшественников в части педагогических приемов, а также много заимствовав из русской и английской систем воспитания, Лазарев выработал свою систему, ко¬торая позволила уверенно и в относительно короткий срок готовить офицеров и матросов к их основному назначению. Адмирал Лазарев создал такую систему на Черноморском флоте на принципиально новой на то время основе. Этой основой стала состязательность. Это касалось как отдельных людей, так и целых экипажей и соединений в целом. В конечном итоге Лазарев всегда сравнивал Черноморский флот с флотом ведущей морской державы – Англии. Характерно, что Лазарев практически никогда не сравнивал Черноморский флот с другими флотами России, так как был очень низкого мнения о них. Однако проведенные М.П.Лазаревым на Черноморском флоте преобразования были бы невозможны, если бы не было людей, способных их проводить. По меткому выражению ученика Лазарева, впоследствии Морского министра, И.А. Шестакова: «Не в кораблях и адмиралтействах было главное и труднейшее дело. В величественные массы, в затейливые механизмы нужно было вдунуть дыхание жизни, провести в них электрический ток, одарить их силой мысли, духом ревности. Предстояло создать людей...» [14, л.42об.]. И такие люди были им созданы. Никакая школа не может существовать, если она не имеет идейного основания, на котором зиждется ее общественное значение, а следовательно, содержание и метод, обусловленные этой основной идеей. Исходя из этого, автор считает необходимым рассмотреть основы создания Лазаревской школы, ее идею, способы и методы воспитания офицеров. По мнению автора, истоки создания Лазаревской школы лежат в характере и личностных качествах самого Михаила Петровича Лазарева. Каждый руководитель, обучающий и воспитывающий подчиненных, всегда строит свою деятельность исходя из своего опыта, знаний и личностных качеств. Для ясного понимания сути требований Лазарева к подчиненным и того идеала офицера, к созданию которого он стремился, необходимо рассмотреть те качества личности, которыми обладал сам адмирал. Направляя всю свою деятельность на благо Отечества, адмирал требовал того же и от своих соратников и подчиненных. Сгоряча сказанные в разговоре с одним из товарищей слова «Николай мой благодетель, но я Россию не променяю на Николая» [24, с.476] вошли в историю и стали одной из главных его характеристик. Лазарев требовал от своих офицеров моральной высоты, о которой николаевский командный состав в своей массе никогда и не помышлял. Современник Лазарева А.Хрипков главной чертой характера Лазарева называл резкую самостоятельность: «не существовало, буквально сказать, никакой власти на земле, которая могла бы поколебать его личные убеждения и заставить его отказаться от цели им раз для себя определенной. Эти-то душевные качества, постоянно направленные к общественной пользе, любовь к службе и высокое понятие о ее значении, доставили Лазареву исключительное, слепое доверие всех подчиненных и привязали к нему сердца многих, окружавших его, до такой степени, что для них не существовало ничего невозможного при исполнении воли начальника» [24, с.473]. Примером такого отношения к Лазареву со стороны подчиненных может служить письмо командира корабля «Чесма» капитана 1 ранга Ф.А.Юрьева (впоследствии вице-адмирал, член Адмиралтейств-совета) своему товарищу А.А.Давыдову от 12 июня 1835 года: «…можно ли быть равнодушным при таком охотнике каково у нас теперь Главный Командир достойный Михайло Петрович, всеобщая к нему любовь, особливо моя производит все возможности и ты поистине не узнаешь нашего флота противу прежнего его состояния, я уже имел счастье в глазах его заслужить особенное ко мне уважение…» [22, л.1]. Одним из основных достоинств офицера Лазарев считал исполнительность. Он и сам был очень четким исполнителем приказов. Так, в 1830 году при возвращении из Архипелага в Кронштадт Лазареву была поставлена задача прибыть с соединением в Кронштадт к 1 мая. Переход от Мальты до Кронштадта занял 59 дней и прошел без единого захода в иностранный порт. Лазарев выполнил это, подвергнув эскадру опасности в сложной ледовой обстановке, в результате чего каждый из кораблей потерял до 200 листов обшивки и некоторые повредили борта. Позже Лазарев признавал, что он «излишне упорствовал в исполнении полученного… повеления» [20, л.7-8]. Лазареву абсолютно чуждо было тщеславие, вся его деятельность была направлена на достижение наивысшего результата для пользы Отечеству. В 1837 году, после смотра Черноморского флота императором Лазарев был награжден орденом Св. Александра Невского. По этому поводу он писал своему другу А.А.Шестакову: «...какие бы красивые ленточки и украшения на меня не надели, ничто бы на меня не имело особенного влияния, потому, что не будучи воспитан при дворе, я не привык и красоваться ими; но приятно было то, что государь нашел все в том виде, в каком ему хотелось и в каком мне хотелось» [10, с.123-125]. Главными качествами, необходимыми офицеру, Лазарев считал любовь к службе и профессионализм. Для командира корабля и то и другое выражалось в содержании корабля и подготовке экипажа. Сам Лазарев, будучи командиром различных кораблей, всегда являлся примером другим командирам. Один из его сослуживцев вспоминал: «Судно, находившееся под командой Михаила Петровича, не было для него временным и случайным жилищем, а нечто, составляющее его самого, подобно тому как телом обладает душа…» [2, с.63]. Обратной стороной такого отношения было требование полного подчинения личных интересов офицера интересам службы, что не всегда находило понимание у офицеров, особенно старших. Лазарев, сам ведя аскетический образ жизни, отдавая всего себя службе, того же требовал и от своих учеников и соратников. А они, в свою очередь, заняв высокие посты, продолжали требовать то же самое от своих подчиненных, иногда с сильными перегибами. Например, П.С. Нахимов искренне не понимал, что у офицера могут быть интересы вне службы, и внушал офицерам: «Все наше время и все наши средства должны принадлежать службе…. Например, зачем мичману жалование? Разве только затем, чтобы лучше выкрасить и отделать вверенную ему шлюпку или при удачной шлюпочной гонке дать гребцам по чарке водки…. Иначе офицер от праздности или будет пьянствовать, или станет картежником, или развратником. А ежели вы от натуры ленивы, сибарит, то лучше выходите в отставку!» [7, с.636]. Личность Лазарева современники оценивали неоднозначно. При большинстве восторженных отзывов встречались и критические – все зависело от критерия оценки. Лазарев считал, что молодой офицер должен прекрасно знать свое дело, а для этого полагал необходимым, чтобы мичмана не чурались грязной и тяжелой работы, о чем писал: «Худо, как вахтенный офицер приказывает что-либо на марсе или салинге, а сам не знает, как оно делается. Я надеюсь, что тех, которые служили у меня, в том никто не упрекнет» [11, с.110-112]. Служивший с Лазаревым на фрегате «Крейсер» Д.И.Завалишин, сам будучи мичманом, воспринимал это по-другому: «Влияние английских понятий и условий службы отразилось в Лазареве и в отношениях к младшим офицерам, к мичманам… Лазарев требовал от русского мичмана тех же свойств и действий, какие могли требоваться от лица, не носящего офицерского звания и не обязанного сохранять известное достоинство» [4, с.66-67]. Лазарев справедливо полагал, что высокий профессионализм морского офицера не может формироваться в отрыве от практической деятельности. На корабле находящемся в плавании в то время моряки могли рассчитывать только на свои силы, знания и навыки каждого члена экипажа являлись залогом не только выполнения поставленных задач, но и сохранения жизни корабля и экипажа. Однако на пути формирования высокопрофессионального офицерского корпуса адмиралу приходилось преодолевать лень, высокомерие, безграмотность многих офицеров, в том числе и высокопоставленных. Одной из основополагающих составляющих облика морского офицера Лазарев считал моральную чистоту. Это был один из критериев подбора подчиненных и соратников. Это позволило подавить коррупцию на флоте и воспитать новое поколение офицеров. Лазарев не терпел угодничества и неизменно негодовал на всякое проявление подхалимства. Сам адмирал никогда не позволял себе быть замеченным в каких-либо двусмысленных ситуациях. Так, когда в 1834 года капитан над Дунайскими портами капитан 1 ранга С.И.Милонас прислал Лазареву бочонок сельдей. Этот подарок Лазарев вернул ему с резолюцией: «Не достигая настоящей цели столь странного и даже дерзкого со стороны Вашей поступка противу Вашего главного начальника, я на сей раз ограничиваюсь возвращением Вам чрез нарочного курьера означенных сельдей с отнесением издержек, на сие употреб¬ленных на Ваш счет. Надеюсь, что Вы, наученные сим примером, останетесь на будущее время в пределах должного к начальству уважения» [5, с. 309-210]. Характерной чертой адмирала М.П.Лазарева было очень бережное и скурпулезное отношение к государственным средствам. Адмирал не допускал бестолкового расхода ни единой копейки государственных средств. В том числе он не позволял расходовать государственные средства и на собственные нужды. Этого же он требовал и от всех своих подчиненных. 12 июня 1840 года М.П.Лазарев писал князю А.С. Меньшикову: «На днях представлена на утверждение смета, за подписанием Богданова в 12806 руб. серебром, на исправление занимаемого мною дома. Но я соглашусь скорее жить в конуре, нежели допустить подобное грабительство. Начальника инженерной команды Богданова, необходимо переменить другим, понимающим свое дело и имеющего более понятия о чести» [9, с. 302-304]. По воспоминанию В.И.Истомина в 1851 году, когда болезнь Михаила Петровича получила тяжелое развитие, император не только разрешал, но и просил прибегнуть к помощи врачей и, увольняя Лазарева за границу, сохранил все получаемое им содержание. Перед этим Начальник штаба Черноморского флота, Владимир Алексеевич Корнилов принес ему бумаги, которые он должен был подписать в связи со сдачей своей должности. Корнилов, зная недостаточные средства адмирала, решился между другими бумагами поднести требование всего содержания за год вперед, чтобы не затруднять казначейство высылкой этого жалования по третям, так как, в силу высочайшего рескрипта, он был уволен с сохранением полного содержания; но Владимир Алексеевич ошибся в своем предположении. Несмотря на ужасную слабость, адмирал прочел все бумаги, принесенные к нему и, дойдя до требования жалования вперед за целый год, был обижен действием Корнилова и сказал: «Человек в моем положении может надеяться прожить только два месяца, а потому потребовать жалование за два месяца» [24, с. 473-478]. Подбор и воспитание соратников Лазарев начал еще во время кругосветных путешествий. Он отбирал наиболее грамотных и любящих службу офицеров, обучал, воспитывал, переводил вслед за собой с корабля на корабль и повышал в чинах и званиях. Так, П.С.Нахимов служил с Лазаревым, начиная с путешествия на «Крейсере», В.А.Корнилов и В.И. Истомин со службы на «Азове». В конце концов, эти офицеры, переняв идею и методику Лазарева, сами стали обучать и воспитывать подчиненных, тем самым развивая школу Лазарева далее. Михаил Петрович производил отбор людей по принципу профессиональной пригодности (приоритетным были талант и способности), а затем старался привить им требуемое отношение к службе и взгляды на жизнь. Например, В.А.Корнилов по выпуску из Морского корпуса в 1823 году попал в разряд светских молодых людей и сильно увлекся столичной жизнью. По ходатайству отца он попал на корабль «Азов» под командованием Лазарева. Это обстоятельство совершило перелом в характере Корнилова и послужило основанием его дальнейшей карьеры. Лазареву не понравилось легкомысленное и небрежное отношение молодого офицера к службе, постоянное чтение французских романов. Но Лазарев заметил даровитость молодого мичмана и решил перевоспитать его, подвергая строгим взысканиям за малейшее упущение. Когда Корнилов стал просить о переводе на другой корабль, Лазарев вызвал его к себе для беседы. К сожалению, содержание беседы не сохранилось ни в документах, ни воспоминаниях сослуживцев, но после этой беседы Корнилов побросал все свои французские романы за борт и взялся за изучение технической и морской литературы из капитанской библиотеки. Скоро взгляды, привычки и уровень подготовки молодого мичмана кардинально изменились [6, с.259]. Первое боевое крещение мичман Корнилов получил в октябре 1827 года в Наваринском сражении. Во время боя он командовал тремя орудиями нижнего дека и проявил себя как один из самых храбрых, деятельных и исполнительных офицеров, за что и был награждён орденом Св. Анны IV степени и произведён в лейтенанты. Лазарев обладал незаменимой в руководителе способностью отличать талантливых молодых офицеров, воспитывать их и выдвигать, сообразно их способностям. Любопытно, что Г.И.Бутаков, по выпуску из корпуса, характеризовался Г.И.Филлипсоном как «юноша, недавно выпущенный из морского корпуса, довольно вялый, с тоненьким, почти детским голоском. Ему часто доставалось от его энергичного командира, который за глаза называл его «гунявым» и ничего путного не ждал в будущем. Признаюсь, и я об нем имел то-же мнение, и мы оба очень ошиблись» [23]. Лазарев же увидел потенциальные возможности молодого офицера и взялся за его воспитание, назначив его к себе флаг-офицером. Лазарев направил Бутакова по линии командиров паровых кораблей. В дальнейшем Бутаковым была разработана тактика парового броненосного флота, а службу он закончил в звании адмирала. Очень внимательно Лазарев относился к офицерам, которые проявляли живой интерес к морской службе. Таких он приглашал на чашку чая, беседовал с ними, давал им поручения, иногда очень ответственные. Нерадивых Лазарев назначал в подчинение командирам, отличающимся исключительной строгостью и требовательностью. Лазарев считал, что «гораздо приятнее видеть подвижных и активных офицеров, полных мужества и энергии, нежели сидней философов, которые только что курят трубки с утра до вечера и рассуждают о пустяках, а ни на какое по службе дело не способны» [20, л.13-15]. М.П.Лазарев был очень низкого мнения о выпускниках Морского кадетского корпуса, возглавляемого Крузенштерном, считая, что его нововведения не прививают воспитанникам любовь к морю и службе и не дают необходимых практических знаний, а только порождают вольнодумство: «Надобно сказать, что из всех, сколько по сие время выпущено, не более двух нашлось таких, которые вышли порядочные офицеры, и потому только, что менее других занимались вовсе посторонними науками, как-то: подземною географией и пр., а более имели склонности к настоящей морской службе. Это правда, что чрез три года быть лейтенантом весьма лестно, но и без того они будут чрез 4, а много что через 5 лет, но зато будут знать свое дело и не краснея командовать вахтою, тогда как ученые (так называют их с насмешкою) ничего не смыслят и, получив совершенно противные службе нашей и военной дисциплине понятия, неохотно принимаются за морское дело и по набитой в голове их дури считают прямые свои обязанности пустяками, а потому многие оставили уже службу. Скажу и то, что из 15 таковых, с которыми имел я честь служить, добился я толку только из одного, а остальных принужден был сгонять с судов долой, потому более, что портили других замысловатыми своими рассуждениями» [12, с.36]. Лазареву не нравилось слабость профессиональной подготовки будущих офицеров в Кадетском корпусе. Малое количество практических дисциплин и обилие дисциплин общего характера, развивающих эрудицию и воображение, но не готовящих к профессиональной деятельности, он считал вредным для морской службы. Каждый прибывающий на флот офицер сразу попадал в поле зрения Лазарева и его окружения. Незаметно для него самого со всех сторон досконально изучался, а потом, по большей части, отправлялся в Абхазскую экспедицию «…чтобы и малая дурь, какая есть, прошла» [12, с.59-61]. Боевой опыт и морская практика, получаемые на малых кораблях были незаменимы для молодого офицера. А далее, как вспоминал современник, «…если новый питомец возвращался живой из своей первой школы, он находил всегда себе место на одном из лучших судов флота – где мог продолжить, незаметным образом, свое служебное образование по части того образцового порядка, в каком надлежит содержать команду и суда военного флота… Всякое проявление личного труда каждого из тогдашних офицеров – личной деятельности каждого – находило лучших знатоков и экспертов в особе М.П. и лиц, непосредственно его окружавших» [3, с.250]. Лазарев придавал отбору людей огромное значение, так как эффективность системы воспитания зависела от личностных качеств людей. Лазарев взял под свою опеку сыновей своего старого друга Алексея Антиповича Шестакова Ивана и Николая. Братья окончили Кадетский корпус и были назначены на Черноморский флот. Интересно, что директор Морского кадетского корпуса И.Ф.Крузенштерн на просьбу М.П.Лазарева о назначении братьев на Черноморский флот ответил отказом [19, л.1], однако Михаил Петрович, приложив громадные усилия, все-таки добился своего. Лазарев сделал все, чтобы воспитать из них достойных офицеров, однако братья пошли разными путями. Иван, пройдя лазаревскую школу, стал грамотным командиром, адмиралом и впоследствии дорос до Управляющего Морским министерством. Николай же в противоположность брату рвения в службе не проявлял, отличался недостойным поведением, конфликтовал с начальством. Лазарев, выполняя обещание, данное его отцу, сделал все для перевоспитания Николая, применил весь комплекс воспитательных мер, включая аресты на гауптвахте, но результата так и не добился [13, с.70-71]. Дальнейшая судьба Николая неизвестна, вероятно, он был вынужден покинуть флот. Главная воспитательная идея Лазарева состояла в развитии состязательности как между отдельными людьми, так и кораблями и соединениями. Для обучения и воспитания молодых офицеров Лазарев широко использовал шлюпочные состязания, видя в них средство повышения морской выучки и укрепления здоровья. Это была замечательная школа для молодых офицеров, заставлявшая их изучать всю разносторонность морской практики, дававшая им возможность приобретать навык в управлении шлюпкой. «Каждый из офицеров, командовавших шлюпкой, знал, что начальствующие, от адмирала до командира и старшего офицера его судна включительно, следят за ним и при малейшем упущении не замедлят сделать ему замечание; притом каждая шлюпка должна была проходить под кормой корабля главного командира, наблюдая с точностью расстояние от кормы, чтобы адмирал мог видеть исправное состояние проходящего судна и его команды. Это была замечательная в своем роде школа для молодых офицеров, заставлявшая их изучать всю разносторонность морской практики, давая им возможность приобретать навык в осмотрительной наглядности при управлении шлюпкой и побуждая таким образом незаметно втягиваться в свою профессиональность, воодушевляться в то же время желанием заслужить личное одобрение командира своего судна и главного командира в отдаваемом им приказе; последнее в особенности считалось очень высокой и желанной наградой. После каждого судового ученья или катанья на шлюпках в кают-компании не было иного разговора, как только самые оживленные объяснения о мелочах исполнения и о всех замеченных неисправностях» [1, с.422-423] - так писали первые историки Черноморского флота о лазаревской методе. В дальнейшем эта состязательность переносилась на корабли, командирами которых становились офицеры. Лазарев умел развить среди офицеров своего флота общественное мнение в лучшем смысле этого слова. Все разговоры в кают-компаниях вертелись исключительно о морском деле; каждый офицер знал, что вход его на рейд или уход в море, а также практика в самой бухте обсуждались и критиковались не только адмиралами, капитанами и всем обществом офицеров, но также и всеми жителями Севастополя, всей его интеллигенцией, не исключая и дамского общества. Графская пристань в Севастополе всегда, а в особенности ко времени прихода и ухода эскадр и шлюпочного катанья, была полна народом и все внимательно следили за действиями каждого корабля и шлюпки [1, с.424]. Тайна лазаревской школы состояла в умелой и тонкой игре на самолюбии и честолюбии офицеров, в развитии у молодежи чувства долга и патриотизма. Офицеров, которые проявляли грамотность и ревность к службе, Лазарев представлял к наградам и повышениям по службе вне очереди. Так, представляя к награде В.И.Истомина, он характеризовал его как «офицера, который по познаниям своим спосо¬бен образовать экипаж и корабль в лучшем военном виде» [6, с.376-377]. Ходатайствуя перед Начальником Главного морского штаба о повышении вне очереди П.С.Нахимова Лазарев писал: «При сем случае… беру смелость просить в. с-ть дать ход по службе некоторым из офицеров, которые по познаниям и образованности своей с пользой и честью для флота заняли бы места высшие. Из сих я разумею преимущественно капитана 2 ранга Нахимова, капитан-лейтенантов Матюшкина и Путятина, лейтенанта Панфилова. Я рекомендую их потому, что Нахимов, кроме того, что служит здесь образцом для всех командиров кораблей, состоит по списку только девятым…» [6, с.346]. Лазарев старался сделать так, чтобы боевую практику получали все офицеры, даже штабные. Неоднократно на боевые операции назначались офицеры не служащие непосредственно на кораблях или боевых подразделениях. Так, при высадке десанта у Шапсухо адъютантом командира сводного морского батальона был назначен адъютант начальника штаба Черноморского флота лейтенант Никонов [18, л.30-34]. Воспитывая офицеров, Лазарев часто применял нестандартные приемы. Так, например, после гонки в Кронштадте яхта «Орианда» в тяжелейших условиях (холера на борту, часть экипажа погибла, нехватка воды и продовольствия, тяжелейшие погодные условия, 10-месячный переход) прибыла в Севастополь. По прибытию в Николаев командир яхты Иван Семенович Унковский (сын давнего сослуживца Лазарева) был встречен крайне холодно. Лазарев упрекал его в том, что не привез приз, что потерял бушприт, чего, по его словам, не могло случиться при хорошем управлении яхтой. Только через несколько дней Лазарев стал общаться с ним по-прежнему. Объяснение столь странному поведению Унковский узнал через много лет от своего отца, которому Лазарев объяснил это в письме, говоря, что после такого исключительного плавания у всякого, не только молодого, командира может закружиться голова, что надо сразу образумить человека, иначе в нем разовьется пагубное самомнение [5, с.456]. Одним из методов обучения и воспитания командиров кораблей было предоставление командиру полной самостоятельности в вопросах обучения экипажей, вооружения и содержания кораблей. Отдавая это на усмотрение командиров, Лазарев, тем не менее, жестко спрашивал за конечный результат. Знания и опыт приобретался командирами в море, у кавказских берегов при командовании малыми судами. Практически все командиры и старшие офицеры кораблей больших рангов назначались после определенного времени службы в должности командиров малых кораблей. Лазарев понимал, что для офицера остро необходимо ощущение значимости проделанной работы и чувство собственного достоинства. В числе средств к возвышению офицерского сословия в собственных глазах он ввел традицию разбора действий сослуживцев, даже начальствующих, разумеется, вне службы. Служба велась очень строго, и в ее часы не терпелось никаких проявлений свободомыслия. Однако в свободное время на Графской пристани образовывался своеобразный форум, где собирались офицеры, высказывая свое мнение по различным вопросам, обсуждая происходящие на флоте события. Современник указывал, что «на Графской пристани со¬вершался утешительный процесс взаимодействия возрастов и по-нятий, от которого не спасались и, к чести их следует прибавить, не уклонялись и самые авторитеты, хотя их честное, бескорыстное слово долго было законом…» и добавляет «… я недаром включил Графскую пристань в число социальных учреждений Севастополя и Черноморского флота» [5, с.489-492]. Проявляя в некоторых областях демократизм, Лазарев, тем не менее, являлся очень жестким руководителем. Умело используя весь комплекс мер воспитательного воздействия, он сурово наказывал за проступки и тем более преступления. Так, в течение 1842 года Главным Командиром Черноморского флота и портов, а также лицами его замещающими, за пьянство, недостойное офицерскому званию поведение было отдано под суд 7 офицеров от мичмана до капитана (капитана за растрату 3249 рублей). В то же время объявлена «признательность Начальства» за усердную службу только содержателю мундирных магазинов Спиридонову [15]. Это показывает, что благодарность Лазарева являлась высшей формой поощрения и ценилась очень высоко. В.А.Корнилов писал Лазареву: «…внимание Ваше для меня всегда было дороже внимания самого царя, ибо мне известно, на чем оно основано» [21, л.38-40]. Основной упор Лазарев делал на подготовку молодых офицеров и гардемаринов. Во время командования Лазаревым Черноморским флотом практически ни один корабль не выходил в море, не имея на борту гардемаринов. Находясь на корабле, адмирал всегда внимательно следил за действиями вахтенных офицеров корабля и эскадры. При всех удачных и неудачных маневрах он запрашивал фамилию находящегося на вахте и брал на заметку как грамотных и расторопных, так и допустивших оплошность. Позже Лазаревым была разработана специальная инструкция командирам кораблей по обучению гардемаринов. Суть ее сводится к тому, что обучение их должно проводиться непрерывно, а для отдыха выделяться столько времени, сколько необходимо для восстановления сил. В инструкции Лазарев требовал от командиров «предупреждать, отвращать и удерживать гардемарин от поступков и шалостей наказаниями неизбежными и строгими, но в тоже время справедливыми, законными и человеколюбивыми» [16, л.40-41,62]. В некоторых случаях к нерадивым гардемаринам Лазарев считал возможным применять розги [13, с.59]. Перед производством в офицеры гардемарины экзаменовались специально назначенной комиссией, и если гардемарин показывал недостаточные познания, то он удерживался от производства в офицеры [17, л. 44, 48]. Из гардемаринов, прошедших школу Лазарева, выходили офицеры, которые, по собственному мнению адмирала, «сделали бы честь всякому флоту в Европе; но главнейшая выгода есть та, что они по привычке своей приуготовят других, себе подобных, а это не безделица» [12, с.36]. 09 сентября 1841 года в приказе по флоту № 433 Лазаревым было объявлено о создании экзаменационных комиссий «для экзамена мичманов и других чинов в науках». На основании этого приказа в последствии ежегодно в сентябре создавались комиссии и проводились экзамены [15]. Воспитанные Лазаревым офицеры составили костяк обороны Севастополя и во многом явились тем фактором, который позволил защитникам города в течение 349 дней выдерживать осаду значительно превосходящих по количеству и вооружению сил противника. В.А.Корнилов, П.С.Нахимов, В.И.Истомин геройски погибли под Севастополем. Многие из оставшихся в живых лазаревских офицеров стали впоследствии адмиралами и заняли ключевые посты в системе военного и государственного управления. Так, например, Г. И. Бутаков создал всемирно известную тактику парового броненосного флота, Е.В. Путятин известен как руководитель посольства, впервые заключившего русско-японский договор, Н. А. Аркас руководил в 1877— 1878 годах Черномор¬ским флотом, И.А.Шестаков возглавлял с 1882 по 1888 год Морское министерство. Переняв дух учения Лазарева, его стремление к пользе Отечества, способы и методы обучения и воспитания, эти люди дали мощный толчок развитию российского флота во второй половине XIX века. Построенная по принципу состязательности система обучения и воспитания ставила командира в полную зависимость от подготовки и воспитания его подчиненных на всех уровнях от Главного командира до мичмана. Лазаревым была создана жесткая вертикаль подготовки и обучения личного состава флота. Во главу угла ставилось, что каждый командир должен обучать и воспитывать своих подчиненных и полностью отвечать за их действия. Главными требованиями, которые Лазарев заложил в основу воспитания личного состава флота, были организованность и железная дисциплина. Они сами по себе не новы, новым являлось то, что их осуществление основывалось не на страхе наказания, а на четком понимании каждым своих обязанностей. Адмирал требовал от начальников уважительного отношения к подчиненным. Только в таком подходе Лазарев видел путь укрепления авторитета офицера и создания на корабле сплоченного экипажа, способного выполнить в любое время все поставленные задачи. Однако нельзя не отметить чрезвычайную жесткость Лазарева и воспитанных им офицеров к подчиненным. Если выделить главное из того, что зародилось при Лазареве, то основу его воспитательной и учебной системы можно свести к следующим положениям: - Любовь к Родине – главный стимул, определяющий все поступки офицера и матроса, вплоть до самопожертвования во имя блага и чести Отечества. Естественным следствием этого являлось убеждение, что выполнение служебного долга - священная обязанность воина. - Школа Лазарева была органичной смесью самобытной русской и английской школ. - Нет малых или незначительных должностей. - Основным средством, главной школой боевой и специальной подготовки явилось крейсерство по охране берегов Кавказа. Около 20 лет оно являлось основным содержанием боевой и повседневной деятельности Черноморского флота. Огромной заслугой Лазарева является то, что он сумел гармонично совместить две задачи - учебную и боевую. Он приспособил учебный процесс совершенствования и подготовки флота к большой войне к практическим возможностям повседневной малой войны.
- Моряка надо учить и воспитывать в море.
- Учить тому, что потребуется в бою - секрет  успеха заключался в том, что сначала Лазарев, а за ним Нахимов готовили эскадры к бою с самым сильным и современным противником - с английским флотом.
- Взаимодействие с армией в различных формах боевого сотрудничества.
- Наступательная тактика.
- Поиски нового.
- Ни в одном большом деле нет мелочей.
- Самый главный метод руководства людьми -  метод примера.
- Одной из серьезных задач лазаревской школы являлось воспитание самостоятельно мыслящих и инициативных командиров. Это достигалось предоставлением им значительной  свободы в выборе способа действий, но с обязательным учетом индивидуальных особенностей и личного опыта исполнителя.
- Забота о людях.
Основная заслуга Лазарева заключалась в том, что он разработал действующую, жизнеспособную, эффективную и в целом универсальную систему обучения и воспитания военнослужащих, элементы которой используются до сих пор.

Библиографический список

1. Афанасьев Д. К  истории Черноморского флота // Русский архив.- 1902.- №3.
2. Войт В. Воспоминания и впечатления о деятельности наших моряков.- СПб., 1887.
3. Головачев Е.Ф. История Севастополя как русского порта.- СПб., 1872.
4. Завалишин Д.И. Кругосветное плавание фрегата «Крейсер»//Древняя и новая Россия.- 1877.- Т.2.
5. Лазарев М.П.: Документы / Под ред. Никульченкова К.И.: В 3 т. -  М.: Военное изд-во МО СССР, 1961.-Т.3.
6. Лялина М.А. Подвиги русских адмиралов. Памяти героев с благоговением посвящает М.А. Лялина.- СПб., 1903.
7. П.С. Нахимов. Документы и материалы./ Под ред. Самарова А.А.- М.: Военное изд-во МО СССР, 1954.
8. Переписка М.П. Лазарева с князем Меньшиковым 1848г. //Р.А.- 1883.- №6.
9. Переписка М.П. Лазарева с князем Меньшиковым. //Р.А.- 1882.- вып.2.
10. Письма Михаила Петровича Лазарева к Алексею Антиповичу Шестакову в г.Красный Смоленской губернии // Морской сборник.- 1918.- №7-8.- С.123-125.
11. Письма Михаила Петровича Лазарева к Алексею Антиповичу Шестакову в г.Красный Смоленской губернии // Морской сборник.- 1918.- №2-3.- С. 110-112.
12. Письма Михаила Петровича Лазарева к Алексею Антиповичу Шестакову в г.Красный Смоленской губернии // Морской сборник.- 1918.- №4.- С. 36.
13. Письма Михаила Петровича Лазарева к Алексею Антиповичу Шестакову в г.Красный Смоленской губернии // Морской сборник.- 1918.- №6.- С. 70-71.
14. Полвека обыкновенной жизни. Воспоминания И.А.Шестакова / РНБ ОР ф.856, д.1.
15. Приказы Главного Командира Черноморского флота и Портов 1842 года.- Николаев,1842.
16. РГА ВМФ ф. 243, оп.1, д.3610.
17. РГА ВМФ ф.243, оп.1, д.2900.
18. РГА ВМФ ф.243, оп.1, д.3967.
19. РГА ВМФ ф.243,оп.1, т.1, д.3340.
20. РГА ВМФ ф.315, д. 775.
21. РГА ВМФ ф.315, оп.1, д. 1320.
22. РНБ ОР ф.1000, оп.2, д.1615.  
23. Филипсон Г.И. Воспоминания // Р.А.-  1883.- №6.
24. Хрипков А. Рассказы об адмирале Лазареве // Р.А.- 1877. -№ 2.

Черноусов Андрей Анатольевич – кандидат исторических наук, старший преподаватель учебного военного центра ГУАП (Санкт-Петербургский Государственный университет аэрокосмического приборостроения).